Систематическое изучение ледового режима рек России началось с организации сети водомерных постов в конце XIX века. В более ранний период изучение велось преимущественно экспедиционными методами. В статье рассматривается вклад участников академических экспедиций второй половины XVIII века в изучение ледовых явлений на реках России. Особое внимание уделяется опасным явлениям, часто сопровождающим вскрытие, а также замерзание рек, и негативно влияющим на быт прибрежного населения, таким как ледовые заторы, зажоры, наводнения и т.д. Авторы работы обобщили и систематизировали расспросные данные и материалы наблюдений, полученные в ходе путешествий, в которых были заложены основы для дальнейшего изучения ледовых явлений на реках.
ледовые явления на реках
академические экспедиции второй половины XVIII века
1. Гмелин С.Г. Путешествие по России, для исследования трех царств естества. Ч. 1. СПб., 1771.
2. Зуев В.Ф. Путешественные записки Василия Зуева от Санкт-Петербурга до Херсона в 1781 и 1782 году. СПб., 1778.
3. Лепехин И.И. Дневные записки путешествия по разным провинциям Российского государства в 1768–1772. Ч. 3. СПб., 1780.
4. Лепехин И.И. Дневные записки путешествия по разным провинциям Российского государства в 1768–1772. Ч. 4. СПб., 1805.
5. Озерецковский Н.Я. Путешествие по озерам Ладожскому и Онежскому. СПб., 1792.
6. Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российской Империи. Ч. 1. СПб., 1773.
7. Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российской Империи. Ч. 2. Кн 1. СПб., 1786.
8. Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российской Империи. Ч. 3. Кн. 1. СПб., 1788.
9. Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российской Империи. Ч. 3. Кн. 2. СПб., 1788.
10. Фальк И.П. Записки путешествия Академика Фалька. СПб., 1824–1825.
Введение. Для подробного и всестороннего изучения природных ресурсов России во второй половине XVIII в. был проведен ряд масштабных экспедиций, организация которых опиралась на проекты, разработанные М.В. Ломоносовым. Это прежде всего знаменитые «физические экспедиции» Петербургской академии наук 1768-1774 гг. Экспедиционные академические исследования дали богатейший материал о географии, геологии, растительном и животном мире страны; нравах, обычаях, языках и способах ведения хозяйства населением. А также ряд важных сведений о ледовых явлениях на реках России, таких, как время вскрытия и замерзания, характер прохождения половодий и т. д.
Цель - показать, каков вклад академических экспедиций второй половины XVIII века в историюизучения ледовых явлений на реках России.
Методы исследования. В основе исследования лежит анализ большого числа опубликованных источников, изданных в изучаемый период.
Основной материал. Важнейшим итогом академических экспедиций этого времени стала публикация таких фундаментальных трудов, как «Путешествие по разным провинциям Российской Империи» П.-С. Палласа в 5-ти книгах ; «Дневные записки путешествия по разным провинциям Российского государства» И.И. Лепехина в 4-х частях ; «Путешествие по России, для исследования трех царств естества» С.-Г. Гмелина в 4-х книгах ; «Записки путешествия» И.-П. Фалька ; «Путешественные записки от Санкт-Петербурга до Херсона в 1781 и 1782 году» В.Ф. Зуева и «Путешествие по озерам Ладожскому и Онежскому» Н.Я. Озерецковского . Среди описаний природы и наблюдений «за естеством земли и вод» имеет место и фиксация некоторых особенностей ледового режима рек, связанного с сезонными явлениями, то есть совокупностью закономерно повторяющихся процессов возникновения, развития и разрушения ледяных образований на водных объектах. Особое внимание путешественники обращали на природные явления на реках, создающие опасность наводнений или невозможность переправы через них и т. п. Прежде всего, это высокое или, наоборот, низкое весеннее половодье, очень ранний или поздний ледоход и ледостав, зажоры и заторы.
Экспедиция, возглавляемая П.-С. Палласом в 1768-1774 гг., обследовала Европейскую Россию, Нижнее и Среднее Поволжье, Оренбургский край, Урал, Западную и Восточную Сибирь, Забайкалье. Паллас по ходу экспедиционных маршрутов отмечал сроки наступления (даты вскрытия и замерзания рек), объяснял причины, определяющие эти сроки, давал первые эмпирические «прогнозы» затопления местности в результате подъёма уровня воды на реках из-за бурного таяния снегов (наводнения) и прослеживал пространственно-временные закономерности изменений ледовых явлений в различных природных зонах. Более того, Паллас предпринял попытку описать и выделить фазы ледового режима большинства рек, по которым пролегал его путь. Используя современную гидрологическую терминологию, речь идет об осенних ледовых явлениях или замерзании, ледоставе, весенних ледовых явлениях или вскрытии.
20 октября 1768 г. (здесь и далее даты приводятся по старому стилю) исследователь зафиксировал осенний ледоход и ледостав на реке Волга у города Симбирск, отметив при этом прямую зависимость установления неподвижного ледяного покрова (ледостава) от ветра и понижения температуры воздуха .
14 декабря 1768 г. в двух городах Симбирске и Тетюши Паллас отметил зависимость толщины льда от морфометрических характеристик реки, он пишет: «близ Симбирска не можно было по причине не твердого льда переехать через Волгу... Местечко Тетюши находится от Симбирска в 97 верстах [выше по течению]...сия река здесь гораздо уже, нежели при Симбирске; то давно уже ездили по льду, напротив того ниже она еще во многих местах льдом не покрылась» .
В период ледостава на реках иногда сохраняются участки, свободные ото льда - полыньи, имеющие двоякое происхождение: динамическое и термическое. Термические полыньи возникают под влиянием выхода относительно теплых грунтовых вод, их на реке Уса описывает Паллас: «...находятся в берегу ключи, которые тому причиною, что в таких местах реки лед никогда крепко не замерзает. Сии полые места, или собственно полыньи, делают езду по льду опасную...» .
Весенние ледовые явления Паллас фиксировал на реках Самара, Белая, Миасс, Ангара, Селенга, Кама и др. В Самаре в 1769 г. из-за теплой погоды за короткое время на освещаемых полуденным солнцем увалах растаял снег, и 9 апреля на реке Самара начался весенний ледоход, поднялся уровень воды в устье, 11 апреля лед тронулся и на Волге: «так что того же вечера прошло онаго больше двух третин». К 15 апреля из-за сильного северного ветра река полностью очистилась ото льда .
При описаниях вскрытия рек и подъема уровня воды в них, ученый обращал внимание на влияние снежного покрова на высоту весеннего половодья: «март окончил зиму... глубоко повсюду выпадшим снегом, который после главною причиною был великой водополи». Сведения относятся к реке Белая около города Уфа, вскрывшейся в 1770 г. 9 апреля .
Наблюдения на разных участках Ангары 22 марта 1772 г. показали, что выше Иркутска река имела полыньи, а еще выше по течению почти вся очистилась ото льда . Река Селенга к 11 апреля ото льда очистилась наполовину. На реках Чикой и Хилок лед был еще крепким, последний из них вскрылся 20 апреля. Река Кама в 1773 г. вскрылась 14 апреля: «...в сию ночь на 3 аршина вода поднялась». Со слов местных жителей стало известно, что «лед с Вишеры, Колвы и с других северных горных рек обыкновенно гораздо позже проходит» .
На реке Ока у Мурома Паллас не только отметил, но и выделил горизонтальные русловые деформации, создающие опасность размыва грунта: «Текущая излучиною к городу и весною усугубляющая свое стремление от прибылой воды река повсягодно отрывает часть от высокого берега, на котором стоит город, и отчасти оставляет на здешних мелях, а отчасти приносит к другому низкому и в весеннее время водою покрытому берегу» . Для закрепления грунта и предотвращения оползневых процессов Паллас предложил высаживать на высоких берегах рек ивы. Много небольших заметок, относящихся к 1772-1773 гг., о времени, продолжительности, особенностях весеннего половодья и трудностях переправы через реки. Характерным примером могут служить заметки: «Иж из берегов вышел» (22 апреля), «Иртек, который наводняет приумножающийся Яик, весьма разлился» (11 мая), «Чаган не имел моста для переправы из-за высокой воды» (19 мая), «Сим с чрезвычайно быстрым течением весной причиняет сильные наводнения» .
В 1774 г. на Волге у города Царицын Паллас наблюдал ледовые заторные явления - закупорка устья реки плывущими льдинами: «25 числа очистилась нижняя Волга ото льда, ... и того же дня в южных странах между Енатаевкою и Астраханью была ужасная буря, ... шел небольшой снег, ... стало опять весьма холодно, что и продолжалось в начале марта до 11 числа с такою жестокостью, что сверху напирающий лед при Царицыне опять остановился и при Денежном острове... переезжать можно было» .
Экспедиция под руководством И.И. Лепехина в 1768-1773 изучала Среднее и Нижнее Поволжье, Нижний и Средний Урал и часть Архангельской губернии. В «Дневных записках» при описании «состояния земли, обитаемой сямоедами» Лепехин указывает сроки вскрытия и замерзания рек Канинской и Тиманской земель. Так, река Уса вскрывается в середине мая и замерзает в конце сентября. Для реки Печора данные наблюдений он приводит в нескольких пунктах, что позволяет проследить пространственно-временные изменения ледовых явлений. На основе собственных наблюдений и расспросов местного населения Лепехин пишет, что река Печора: «...вскрывается под Устьцельмою в половине и в конце мая, а против Пустозерска с неделю позже; замерзает же под Устьцельмою в начале и в половине октября, а против Пустозерска за неделю прежде», «вскрывается против Ижемской слободки в половине и в конце мая, а замерзает в начале и в половине октября» .
На протяжении всего экспедиционного маршрута Лепехин уделял большое внимание наблюдениям за опасными ледовыми явлениями, сопровождающими вскрытие рек. Так, 7 мая 1773 г. на реке Двина он отметил затор во время весеннего ледохода, который привел к значительному подъему уровня воды и даже к наводнению в Архангельске. Путешественник обратил внимание на то, что ежегодно повторяющееся явление подтолкнуло местных жителей к попытке прогнозировать высоту половодья, связывая ее с пролетом морских птиц: «первым вещуном служат им чайки, которые чем выше полет свой направляют, тем большего ожидают вод разлития и обратно». Однако посчитал, что все это «больше предрассудки», нежели истина .
Изменения морфологического строения речного русла, обусловленные действием текучей воды (русловые процессы), касающиеся неустойчивости и деформации, Лепехин наблюдал на реках Кама, Вятка, Яренга и Сысола, о которой писал: «Берега реки нарочито отлоги, песчаны, а инде и болотисты, по чему они подвержены бывают частым переменам от весенних вод». Он обратил внимание на транспортировку наносов и связанное с этим смещение русловых форм на реке Вычегда около города Яренска: «Разливающаяся по веснам река, отрывая и переменяя год от году свои берега, добралася до самого города и принудила жителей переселиться на другое место...» .
У Лепехина встречаются заметки о том, что некоторые труднопреодолимые в весеннее время реки, такие как Кынырма, Липка и другие, в межень больше похожи на ручьи, а при разливе «немалым бывают препятствием» .
Экспедиция под руководством С.-Г. Гмелина в 1768-1774 гг. исследовала отдельные части Европейской России и Нижнее Поволжье. Гмелин, в отличие от Палласа и Лепехина, отмечал в своих путевых записках в основном характер прохождения весенних половодий, которые, как правило, оказывают неблагоприятное влияние на быт и условия работы прибрежного населения: «как только снег сойдет, река Воронеж бывает чрезвычайно глубока, выступает на несколько верст из берегов», и затапливает, помимо поймы, первую и вторую террасы. О половодье на реке Дон он пишет: «Сия станица [Есауловская] лежит весьма низко, и для того домы весною и осенью очень много вреда претерпевают от разлития реки Дона; и почти всегда бывает, что уносит несколько дворов во время сильного наводнения». На реке Кубань, по наблюдениям путешественника: «Бывающия особливо весною наводнения весьма велики, и простираются от берегу по земле до десяти верст. Прибылая вода не стекает в известное время, но стоит иногда до начала, а иногда до конца Июля. В тех местах, где наводнение наиболее бывает, стоят домы на сваях, и для сообщения с оными должно держать лодки; ибо вода уносит и мосты». Эти же явления он отмечает на реках Куба и Кура .
Экспедиция под руководством И.-П. Фалька в 1768-1773 обследовала Оренбургский край, Среднее и Нижнее Поволжье, предгорья Северного Кавказа, Южный Урал и Западную Сибирь до Томска и Кузнецка. В «Записках» Фалька, обработанных Палласом и Георги, приводится ряд наблюдений за ледовыми явлениями на реках России, собранных во время экспедиции. Фальк, используя собственные наблюдения и материалы расспросов, выделяет фазы водного режима и фиксирует даты вскрытия и замерзания рек. Например, по его данным река Белая при Уфе замерзает в начале ноября, а вскрывается в середине апреля; река Томь «становится» обычно в конце октября, а вскрывается в конце марта. Для рек Волга и Иртыш приводятся наблюдения над вскрытием на разных их участках: «в 1772 г. Иртыш вскрылся 17 апреля» (у города Тара), «...вскрывается обыкновенно около 10-го и 20-го чисел апреля месяца» (в районе Барабинской степи). Для реки Волга прослеживаются пространственно-временные закономерности изменения наступления сроков вскрытия в различных природных зонах: «В 1770 году Волга вскрылась 3 марта» (у города Царицын), «Волга вскрывается здесь в половине Апреля месяца» (у города Казани). Для реки Москва приводится продолжительность и сроки наступления ледостава .
Фальк приводит сведения об измерениях ширины рек, проводившихся по льду. Он указывает ширину реки Чаус, различающуюся в зависимости от места измерения: «при Берде - шириною она 85 сажен; при Чаузской у переправы по Сибирской дороге - в 50 сажен»; река Томь по льду выше Кузнецка составила 64 метра, ниже Кузнецка - от 106 до 130 метров, выше Томска - 64 , а ниже - 106 метров. Наблюдая весенние ледовые явления, Фальк в 1770 г. фиксировал поднятие уровня воды в реке Терек на 12,5-17 метров; в реке Саратовка, левом притоке Волги - на 12-15 метров; в реке Волга у города Царицын на 6-9 метров. Он даже сравнил уровни половодья в разных местах на реке Волга: «ее берега вышиной только в 1 или 3 сажени, и поелику вода весною от впадающих в Волгу многих рек, стоит выше берегов на 8 и 10 футов при Астрахани, 25 и 35 при Казани, 40 и 50 при Саратове, то и бывают большие разливы по берегам и островам» .
Представляют интерес сведения о таком явлении как изменение направления течения, связанное с весенним половодьем, во время которого по реке проносятся огромные массы воды, и, встречаясь с притоком, избыток этой воды может устремиться по нему вверх к истоку. Это и наблюдал Фальк на реках Казанка и Терек. Про первую он писал: «при первоначальном разлитии Волга выступает из берегов так скоро, что вода в несколько дней входит в Казанку, которая тогда течет вспять» .
Фальк уделял внимание выяснению возможностей судоходства, которое зачастую было возможно только во время весенних разливов рек. Согласно его данным, нагруженные барки из Пензы вниз по Суре в Волгу ходят только во время весеннего разлива, летом же судоходство прекращается. Лесной Воронеж судоходен только весной; Исеть весной судоходна для больших, а летом только для малых судов; река Тура весной судоходна до Туринска, а летом только до Тюмени. Река Москва (от города Москва до ее впадения в реку Ока) бывает судоходной только тогда, когда во время весеннего половодья уровень поднимается на 2 метра.
Путешествие В.Ф. Зуева в 1781-1782 гг. проходило по привычному маршруту Европейской части России, затем левобережной Украине (до Херсона) и далее по Крыму. В своих путевых записках на протяжении всего экспедиционного маршрута Зуев тщательно описывает встречавшиеся реки, озера и источники. При описании водных объектов он обращает внимание не только на возможность использования речных и колодезных вод для водоснабжения городов, но также приводит сведения и о времени вскрытия и замерзания рек. Так реки Сейм и Тускарь в месте слияния замерзают в конце ноября или начале декабря месяца, а вскрываются в марте; река Ока и ее приток Орлик в Орле замерзают в ноябре или декабре, а вскрываются в марте, иногда апреле месяце .
Путешественник описывает и половодья, являющиеся следствием весенних ледовых явлений. Так, проезжая реку Нару в июне 1781 г., он отмечает: «Она даже и в нынешнюю пору нарочитой величины, но в полую воду бывает еще втрое больше, по тому что по обе стороны оставались у нее пески, составляющие дно и высохшие более половины» . Река Протва, (приток Оки) в конце июня, шириной была не более 24 метров, а когда разливается, то шириной бывает более 500 метров; река Упа весной разливается очень широко, а Днепр во время половодья автор сравнивает с «пространным» Дунаем.
Тема судоходства возможного только во время весеннего половодья на реках Ока, Десна и Сосна затрагивается при описании Орловской губернии.
Экспедиция под руководством Н.Я. Озерецковского в 1785 проходила по территориям бассейнов двух крупнейших озер Севера России: Ладожского и Онежского. Озерецковский приводит в своем труде отдельные данные, касающиеся вскрытия рек Шала и Водла в месте их слияния. Вода первой течет «отдаленно от воды реки Водлы до самого Онежского озера, и весною Шальская сторона ранее вскрывается нежели сторона реки Водлы, которая протекает возле левого берега» .
Он отмечает разрушительную силу весеннего половодья на реке Ляскиля в пяти километрах от устья и формирование «водопада» (порога) вверх по течению реки. Порог на реке Ляскиля высотой около 17 метров с падением воды, особенно сильным в весеннее время, таким, что даже огромные камни сверху порога под его действием срываются и падают вниз. На реке Суна в районе порога Кивач весной происходит примерно тоже самое - большие бревна, пущенные сверху, переламываются «на двое и больше».
Представляют ценность сведения Озерецковского о влиянии снежного покрова на высоту весеннего половодья на реке Вуокса, подмеченное местными жителями: «В реке сей количество воды годами бывает больше или меньше, и сие приписывают не ровному количеству выпадающего снега, который растаивая сообщает воду реке Воксе». Это явление, наблюдающееся и на других реках, впадающих в Ладогу, «производит повременную прибыль или убыль воды в самом озере, в котором лет по семи с ряду вода бывает высока, и год от году прибывает; а потом начинает упадать, и скоро или медлительно в самой вещи умаляется». Путешественник полагал, что никакими наблюдениями, кроме визуальных, «местные жители сей факт подтвердить не могут, и не имеют ни малейшего понятия до какого уровня вода поднимается и опускается». И еще «ныне несколько лет сряду, по примечаниям жителей, вода в озере идет на прибыль, и против прежних годов нарочито возвысилась, следовательно, есть возможность определить степень ее возвышения, наблюдая отныне, сколько в последующие годы прибудет или унизится. Но при сих наблюдениях, которые для верности в разных местах около озера делать надобно, необходимо нужно примечать и обстоятельства, которые прибыль или убыль воды производить могут; как то количество снега, дождя, туманов, красных дней и пр. чтоб после вероятную причину сего явления открыть было можно» .
Выводы. Полученные во время академических экспедиций второй половины XVIII века сведения о ледовых явлениях на реках России имеют большое значение и особенно актуальны в настоящее время. Эти наблюдения - основа для ретроспективного анализа состояния рек в XVIII веке, что необходимо для прогностической оценки климатических изменений. В своих трудах П.С. Паллас, И.И. Лепехин и И.-П. Фальк обратили внимание на пространственно-временные закономерности изменения наступления сроков вскрытия и замерзания рек в различных природных зонах, описав фазы ледового режима на отдельных участках отдельных рек.
В «Путешествиях...» П.С. Палласа и Н.Я. Озерецковского мы видим стремление объяснить причины весенних наводнений в зависимости от изменения климатических и ледовых условий водной системы. Сегодня мы бы сказали, что они пытались установить зависимость ледостава от морфометрических характеристик реки и гидрометеорологических элементов и др.
Рассмотренные труды ценны тем, что в них заложены основы изучения ледового режима на реках России.
Рецензенты:
Александровская О.А., д.г.н., главный научный сотрудник Института истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова, г. Москва.
Снытко В.А., д.г.н., главный научный сотрудник Института истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова, г. Москва.
Библиографическая ссылка
Савенкова В.М., Широкова В.А. ВКЛАД АКАДЕМИЧЕСКИХ ЭКСПЕДИЦИЙ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII ВЕКА В ИЗУЧЕНИЕ ЛЕДОВЫХ ЯВЛЕНИЙ НА РЕКАХ РОССИИ // Современные проблемы науки и образования. – 2013. – № 6.;URL: http://science-education.ru/ru/article/view?id=10950 (дата обращения: 26.01.2020). Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»
«Культура России 18 века» - XVIII – нач. Чертёж А.К. Нартова для постройки здания. 44 ствольная мортирная батарея. Авторская программа спецкурса. Живопись Театр и музыка Культура и быт Марийского края в XVIII веке. Содержание разработки. Страницы книги «Театрум махинарум». Раздел 3. Формирование русской национальной культуры (сер.
«Русская культура XVIII века» - Открытие Смольного института благородных девиц в Петербурге (1764). Родился в семье мелкого торговца. Архитектура России XVIII в. Скульпторы: Б. Растрелли, Ф.И. Шубин, М.И. Козловский, Э. Фальконе. Школьная реформа в России (80-е годы XVIII в.). Кулибин Иван Петрович (1735 - 1818) - русский механик-самоучка.
«Россия XVIII век» - Особой популярностью пользовались танцевальные жанры. Социальный состав учащихся в общеобразовательных школах был чрезвычайно пестрым. Петровская эпоха положила начало развитию светской музыки нового типа. Духовные семинарии и школы. В России же в среднем училось лишь два человека из тысячи. Архитектура.
«Театр 18 века» - Драматургия и театр эпохи просвещения. «Мария Стюарт». Томас Гейнсборо Неоконченный портрет дочерей художника Ок. 1759. К концу века театр стал подлинным катализатором национальных чувств. Томас Гейнсборо Портрет Уильяма и Элизабет Хэллет 1785. Придворный театр в веймаре руководитель - гёте. Театр в Англии становится объектом борьбы за нравственность.
«Мода XVIII века» - Придворные дамы носили низко декольтированные приталенные платья на каркасной основе (корсет и фижмы). Преобразования Петра I совпали с господством французской моды в Европе. Ф.Рокотов И.Аргунов Портрет Маркиной Л.А. Портрет Шереметьевой В.П. На плечи надевалась кружевная мантия из серебряных нитей.
«Русская культура 18 века» - А. П. Антропов. Ф. И. Шубин. Андрей Никифорович Воронихин. Классицизм. А.П.Струйской. 3. Для культуры XVIII века характерным был стиль… а). Основание Санкт-Петербурга. «Зимний дворец». И. П. Аргунов. Тенденции к демократизации. Скульптура. В.Баженов. 2. В.Боровиковский написал портрет… а). В.В.Растрелли.
Всего в теме 31 презентация
Комплексное научное изучение территорий востока и северо-востока России в XVIII веке неразрывно связано с двумя правительственными экспедициями, получившими название Камчатских. Продолжавшиеся в течение нескольких десятков лет, они стали ключевым звеном и классическим образцом в истории научного и социально-политического феномена, называемого Великими всемирными географическими открытиями. В одном месте и времени переплелись экономические, военно-морские, политические, административные, научные интересы государства. Кроме того, экспедиции, обеспечив качественный скачок научного знания, имеют международное значение, поскольку являются частью американского исторического наследия, важны для Японии, поскольку положили начало для ее выхода из самоизоляции, для Германии, Дании, Франции, чьи подданные внесли значительный вклад в экспедиционные исследования .
Основной географической целью экспедиции принято считать исследование Азиатского побережья севернее Камчатки и поиск места, где Азия «сходится» с Америкой. Затем, чтобы убедиться, что открыта именно Америка и связать на карте открытые земли с уже известными, нужно было дойти до любого из европейских владений (или до места встречи с каким-либо европейским кораблем).
Географическая загадка о соотношении материков на севере имела к тому времени многовековую историю. Уже в XIII в. арабские ученые считали возможным плавание из Тихого в Ледовитый океан. В 1492 на глобусе Бехайма Азия была отделена от Америки. В 1525 мысль о существовании пролива высказал русский посланник в Риме Дм. Герасимов. С XVI в. на многих картах мы находим тот же самый пролив под названием «Анианский». Происхождением это название, по-видимому, обязано Марко Поло. Но на некоторых картах материки соединялись, как, например, на карте мира 1550 г. Гастальди. Точных сведений о проливе не было, что давало широкий простор для различного рода мистификаций, и решить эту загадку следовало опытным путем.
В начале XVIII в. сравнительно хорошо была известна Западная Сибирь, а ее восточная часть имела совершенно неопределенные очертания. Не были известны реки – основные в то время пути сообщения, береговая линия по Северному и Тихому океанам была не обследована, и даже местами положенная на карту не вызывала доверия. Еще менее сведений было об островах и землях, лежавших за береговой линией. Неясен был вопрос о границах, народах, населяющих различные земли, их подданстве.
Вряд ли Петр I, будучи прагматиком и рационалистом, предпринял бы дорогостоящую экспедицию из простой любознательности, тем более что страна была истощена длительными войнами. Конечной целью исследования было в том числе и открытие Северного пути. Утилитарные цели экспедиции подтверждаются рядом проектов того времени. Например, Ф.С. Салтыкова (1713–1714) «О изыскании свободного пути морского от Двины реки даже до Омурского устья и до Китая», А.А. Курбатова (1721), предлагавшего из рек Оби и прочих сыскать путь по морю и организовать плавания в целях торговли с Китаем и Японией .
В начале XVIII в. в России имел место подъем в различных сферах материальной и духовной жизни. Значительного уровня развития достигло кораблестроение, были созданы регулярные флот и армия, крупных успехов достигла культура, были учреждены школа математических и навигацких наук с астрономической лабораторией, морская академия, готовившие мореплавателей и кораблестроителей, основано значительное число общеобразовательных школ – цифирных, «малых адмиралтейских», артиллерийских для матросских детей и др. В результате к концу первой четверти XVIII в. страна располагала материальными средствами, кадрами кораблестроителей, мореплавателей и была в состоянии организовать крупную морскую научную экспедицию. Превращение этих возможностей в реальность было обусловлено потребностями экономики и политическими факторами .
Начался новый период в истории страны, который характеризовался постепенным экономическим слиянием отдельных областей и земель в единое целое. Возрастал спрос на заморские товары (чай, пряности, шелка, красители), которые поступали в Россию через вторые и третьи руки и продавались втридорога. О стремлении России установить прямые связи с внешними рынками свидетельствуют попытки найти речные пути в Индию, посылка кораблей с товарами в Испанию, подготовка экспедиции на Мадагаскар и т.д. Перспективу же прямой торговли с Китаем, Японией и Индией тогда чаще всего связывали с Северным морским путем.
Большое значение имел также все ускоряющийся процесс первоначального накопления капитала, причем роль драгоценных металлов играло «мягкое золото» – пушнина – составлявшее важный источник частного обогащения и существенную статью государственного бюджета. Чтобы увеличить добычу пушнины, нужно было искать новые земли, тем более что в конце XVIII в. уже истощились пушные богатства ранее освоенных районов.
Из вновь заселяемых земель вывозили меха, моржовую кость и другие ценности, туда же доставляли хлеб, соль, железо. Однако транспортировка грузов сушей была сопряжена с неимоверными трудностями. Цена хлеба, доставленного из Якутска в Охотск, увеличивалась более чем в десять раз. На Камчатку – и того больше. Требовалось открыть новый, более удобный путь .
В начале XVIII в. снаряжалось немало экспедиций на восточные окраины государства, преследовавших узко определенные задачи. На этом фоне Камчатская экспедиция выделялась широтой своих целей и задач и временным размахом. Фактически это была не одна, а целый ряд отдельных экспедиций – и морских, и сухопутных – которые были объединены условно именем ее главного начальника капитан-командора Беринга .
Указ о создании экспедиции был подписан Петром 23 декабря 1724, в один день с указом об ускорении составления карт всех губерний и уездов. 5 февраля Беринг получил инструкцию императора, состоявшую из трех пунктов:
Изучение экспедиции в отечественной и зарубежной историографии имеет очень сложную историю, поскольку все ее результаты были объявлены правительством не подлежащими оглашению, секретными. Поэтому публиковались работы (Миллер, Крашенинников, Стеллер), освещавшие вопросы, имевшие чисто научное значение. Морская составляющая экспедиции, ее географические открытия долгое время оставались неизвестными. Академия Наук, решившая опубликовать новые карты, с нанесенными на них данными экспедиции Беринга, получила указание на несвоевременность такого шага. Научно-историческая обработка экспедиционных материалов оказалась возможной только спустя век .
Большинство работ, посвященных истории Камчатских экспедиций, имеют одинаковую направленность. Они посвящены специфически морским целям экспедиции: «каких широт достигали отдельные части этой экспедиции, какие препятствия встречались, как участники экспедиции их преодолевали, какие страны и народы они видели и как они самоотверженно гибли, стараясь раскрыть перед человечество новые горизонты, новые достижения…». Однако, помимо всего этого, экспедиция важна сама по себе как крупное историческое явление, является показателем целого ряда условий и отношений того времени. Она связана с общественно-политическими условиями той эпохи, с борьбой известных политических групп того времени, с целым рядом экономических и общественно-бытовых отношений, какие имели место в разных слоях русского общества той эпохи…» .
Вопрос о научных результатах и значении первой беринговой экспедиции в историографии вызывает немало споров и различных, порой диаметрально противоположных мнений. Существует две точки зрения на проблему.
Согласно первой (В.И. Греков, И.К. Кириллов, Л.С. , А.И. Андреев, М.И. Белов, Д.М. Лебедев, F.A. Golder, W.H. Dall), моряки, достигшие в августе 1728 года 67о19` (по другим сведениям 67о18`) северной широты, не до конца решили свою основную задачу и не привезли неопровержимых доказательств существования пролива между материками. Указ Адмиралтейств-коллегии гласил: «Что ж свыше той ширины 67о18` от него Беринга на карте назначено от оного места между севера и запада до устья реки Колымы, то ее он положил по прежним картам и ведомостям и тако о несоединении материков заподлинно утвердиться сумнительно и ненадежно» . Таким образом, у Беринга были документы, подтверждавшие отсутствие перешейка лишь между Чукоткой и Америкой, и только до 67о северной широты. В остальном он опирался на скорректированные им сообщения чукчей. Но и этот момент вызывал большие сомнения, ибо отряду Дм. Лаптева, входившему в состав второй экспедиции, вменялось в обязанность обойти Чукотку от устья Колымы до Камчатки, чтобы однозначно ответить на вопрос о существовании пролива в этих широтах.
Вторую точку зрения отстаивали В.Н. Берх, К.М. Бэр, P. Lauridsen, М.С. Боднарский, А.В. Ефимов. Согласно их представлениям причины недоверия современников кроются в недружелюбном отношении членов Адмиралтейств-коллегии, в частности И. Делиля, лично к Берингу.
Более доказательной представляется первая точка зрения. «Однако, несмотря на то, что 1-я камчатская экспедиция не полностью решила свою основную задачу, она проделала большую научную работу и имела огромное значение. Экспедиция не доказала, что материки разделены, но она установила, что Чукотка с востока омывается морем. Это было крупное открытие для того времени, так как чаще всего именно об этой земле думали, что она соединена с Америкой…» .
Огромное значение для своего времени имели картографические работы и астрономические наблюдения экспедиции. Была составлена сводная карта и таблица географических координат пунктов, через которые проходила экспедиция, а также определены расстояния между многими пунктами. Подобная работа в Восточной Сибири была выполнена впервые.
Всего в ходе экспедиции было выполнено четыре карты. Первые две были копиями ранее составленных карт, одну из которых Беринг получил в . На третьей отображался путь экспедиции от Тобольска до Охотска. На ней нанесена градусная сетка, реки, по которым передвигались путешественники, их притоки, горы и т.д. Автором карты принято считать Петра Чаплина, наиболее искусного рисовальщика экспедиции. Хотя некоторые авторы, в частности Е.Г. Кушнарев, предполагают, что Чаплин выполнил чисто техническую работу по перерисовке чернового варианта карты, а подлинным ее автором был А.И. Чириков.
Четвертая карта, составлявшаяся в конце 1728 – начале 1729, была итоговой. К ней прилагались копия вахтенного журнала и других документов. В настоящее время копии этой карты хранятся в Российском государственном архиве военно-морского флота (РГА ВМФ), Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА), Российском государственном архиве древних актов (РГАДА). Остальные копии (около 10) находятся в архивах, библиотеках и музеях Швеции, Англии, Франции, Дании. Все они схожи между собой в основных моментах, но отличаются дополнительными деталями, касающимися, например, этнографии, размещения лесов, гор и т.д. На некоторых копиях нарисованы фигурки камчадалов, коряк, чукчей. По всей видимости, они были сделаны опытным художником, но не участником экспедиции, поскольку совершенно нереально передают национальные черты людей и одежды, Кроме того, рисунки расположены условно и не всегда соответствуют районам действительного их обитания.
Впервые с максимально возможной в те времена точностью были нанесены очертания берегов от южной оконечности Камчатки до северо-восточной оконечности Азии, открыты два прилегающих к Чукотке острова. Итоговая карта со значительной точностью передавала изгибы береговой линии, и была высоко оценена Дж. Куком. Территории, которые экспедиция не проходила сама, на итоговую карту переносились с ранее существовавших карт, составленных геодезистами предыдущих экспедиций.
Использование современных инструментов, наблюдение лунных затмений, определение географических координат, скрупулезный учет расстояний позволили создать карту, принципиально отличавшуюся от других карт, вернее, чертежей севера-востока России конца XVII – начала XVIII вв., на которых отсутствовала градусная сетка, очертания материков зависели от формы листа бумаги, сокращалась истинная протяженность Сибири с востока на запад. Так, на относительно правильных картах Виниуса и Страленберга это было 95о вместо 117о. Еще большую погрешность имели карты Евреинова и Лужина, Избранда Идеса. Изображение Сибири оказалось настолько необычным, что не могло не вызвать недоверия и недоумения географов и картографов того времени. Оно имело массу неточностей и погрешностей, если исходить из представлений современной нам картографии, однако было неизмеримо более точным, нежели на всех ранее составлявшихся картах. Карта экспедиции, долгое время остававшаяся единственной достоверной картой региона, положила начало новому этапу в развитии картографирования Сибири . Ее использовал Делиль, включил в свой атлас Кирилов, Чириков на ее основе создавал карты Морской академии.
Формально являясь секретной, итоговая карта стала объектом политических интриг и в 1732 была секретно передана Ж-Н. Делилем в Париж. Затем неоднократно переиздавалась за границей, на протяжении целого столетия оказавшись единственным пособием для географов и мореплавателей всех стран, вошла во многие всемирно известные справочники и атласы.
Большой интерес представляет составленная в ходе экспедиции таблица координат. В путевых журналах и в переписке содержится масса интереснейших сведений о составе и выветривании горных пород, вулканической деятельности, сейсмологии, лунных затмениях, метеорологических явлениях, рыбных, пушных и лесных ресурсах, эпидемических заболеваниях и т.д. Встречаются заметки об административном устройстве сибирских народов, торговле, миграциях.
Первая Камчатская экспедиция наглядно продемонстрировала огромные трудности при транспортировке грузов сухим путем из Европейской России в Охотск и на Камчатку, способствовав тем самым появлению первых проектов кругосветного плавания (что и было осуществлено в начале XIX в. экспедицией П.К Креницына – М.Д. Левашова). Опыт организации такой крупномасштабной экспедиции в части технического, кадрового, продовольственного обеспечения пригодился позднее при снаряжении второй экспедиции.
Отметим и политическое значение: на карту были положены не просто границы континента, а государственные границы. Земли в их пределах и фактически, и юридически закреплялись за Российской империей.
На основе собранных наблюдений Берингом в 1731 были составлены предложения о перспективах освоения Сибири, изложенные в «Краткой реляции» на имя императрицы. Все они касались сугубо практических дел: благоустройство края, освоение Камчатки, развитие промышленности, сельского хозяйства, мореплавания, торговли, увеличения государственных доходов, насаждение христианства среди якутов, распространение среди них грамотности, развитие железоделательной промышленности на , в Якутске и других местах, необходимость судостроения на Камчатке, основание в Сибири учебных заведений для обучения мореходному делу, развитие сельского хозяйства и животноводства, уничтожение винных откупов, упорядочение сбора ясака с местного населения, установление торговых отношений с Японией.
Дополнительные предложения Беринга и Чирикова касались дальнейшего изучения северо-восточных земель и Тихого океана. Исходя из предположения, что Камчатку и Америку разделяет не более 150–200 миль, Беринг предложил установить торговлю с обитателями Американских земель, для чего необходима только постройка на Камчатке морского судна. Далее обратил внимание на необходимость исследования морского пути от устья реки Амур до Японии, в целях заведения торговых отношений. И, наконец, рекомендовал обследовать северные берега Сибири от Оби до Лены морским, либо сухим путем.
После рассмотрения Сенатом представленных Берингом предложений, в апреле 1732 императрицей был подписан указ об учреждении Второй Камчатской экспедиции. Цели и задачи экспедиции определялись инструкцией Сената от 16 марта 1733 и определялись итогами первой – «малой» – экспедиции. Главной целью было «отыскание интереса ее императорского величества», т.е. новых источников доходов для государственной казны. При этом признавалось не столь уж необходимым достижение европейских территорий, ибо они уже известны и положены на карту. По предложению Адмиралтейств-коллегии надлежало, достигнув американских берегов, «на оных побывать и разведать подлинно, какие на них народы, и как то место называют, и подлинно ль те берега американские. И учиняя то и розведав с верным обстоятельством, поставить все на карту и потом идти для такого ж разведывания подле тех берегов, сколько время и возможность допустит, по своему разсмотрению, дабы к камчатским берегам могли по тамошнему климату возвратитца во благополучное время, и в том у них руки не связывать, дабы оной вояж от того не учинился бесплодной, как и первой» .
В некоторых (более ранних) документах официальной переписки уделялось значительное внимание торговле с Америкой и Японией. Однако в более поздних, в виду осложнения внешнеполитической обстановки, трактовка конечных целей, как они формулировались для первой экспедиции, была признана неудобной, а вопрос установления коммерческих с другими государствами замалчивался. Сама экспедиция была объявлена секретной. Главным лицам были выданы особые инструкции, которые они обязаны были держать в тайне. Несколько раз пересматривался вопрос о конечном пункте экспедиции, не определялись четко ее сроки .
Формально перед экспедицией были поставлены широкомасштабные изыскательские задачи – она приобрела универсальный, комплексный характер. В целом, можно выделит следующие направления ее деятельности:
- Сплошное исследование северных морских берегов Сибири от устья Оби до Берингова пролива «для подлинного известия... имеется ль проход Северным морем».
- Исполнение «обсервации и изыскания пути до Японии» с попутным исследованием Курильских островов, из которых «несколько уже были во владении Российском, и с народа, живущего на тех островах, бран ясак в Камчатку, но за малолюдством оное упущено».
- Исполнение «обыскания Американских берегов от Камчатки».
- Исследование южной полосы русских владений от озера Байкал до берега Тихого океана, так как «нужда состоит искать ближайшего пути к Камчатскому морю (Охотскому), не заходя в Якутск, хотя б для легких посылок и пересылки писем».
- Исследование берега Охотского моря с лежащими близ него островами и устий рек, в него впадающих, от Охотска до реки Тугур и «за Тугуром, буде мочно, до Амурского устья».
- Исполнение астрономических «обсерваций» и исследование Сибири в географическом и естественном отношениях.
- Исследование и улучшение старого пути из Якутска в Охотск.
Финансирование возлагалось на местные власти, обеспечение деятельности академических экспедиций стало тяжким бременем для населения Тобольской, Иркутской, Енисейской и Якутской провинций.
Работа экспедиций осложнялась и тормозилась весьма распространенным в то время бюрократизмом, доносительством, оговорами, кляузами, а также необходимостью их разбора и расследования деятельности должностных лиц. Удаленность от центра и отсутствие надежных круглогодичных путей сообщения (сенатским указам, чтобы попасть в руки экспедиционного начальства, требовалось не менее года) приводили к тому, что решение многих вопросов возлагалось на местные власти, которые фактически оказывались неподотчетными высшим инстанциям. Так Иркутскому вице-губернатору Лоренцу Лангу предписывалось поступать «по своему разсмотрению и по близости тамошних мест учинить определение, понеже де отсюда [из Петербурга] о всем подробно за неимением подлинного известия в резолюцию ему объявить невозможно» . В некоторой степени это избавляло от бюрократических проволочек, но в то же время открывало широкие возможности для злоупотреблений. Немаловажное значение имел и тот факт, что в Петербурге в это время были озабочены не столько сибирскими неурядицами и деятельностью экспедиции Беринга, сколько перипетиями многочисленных дворцовых переворотов .
Вторая экспедиция оказалась наиболее крупномасштабной в истории русских географических открытий XVIII века и фактически состояла из нескольких, более или менее удачных, действовавших автономно друг от друга экспедиций. Три отряда занимались описанием береговой линии по Северному Ледовитому океану, флотилия из трех судов во главе с М. Шпанбергом была отправлена из Охотска к Японии, пакетботы В. Беринга «Св. Петр» и А. Чирикова «Св. Павел» вышли к берегам Америки.
Плавание Беринга оказалось крайне неудачным и закончилось для него самого и большинства команды на острове, носящем ныне его имя. В сентябре 1743 Сенат принял указ о приостановлении деятельности Второй Камчатской экспедиции. По некоторым сведениям, всем ее офицерам было приказано покинуть пределы Иркутской губернии , однако как свидетельствуют документы, ее участники (Ртищев, Хметевский, Плениснер и др.) на протяжении еще долгих десятилетий служили в Северо-Восточной Азии. Исследователями уделяется недостаточно внимания этому аспекту истории экспедиции, хотя одним из существенных результатов ее деятельности можно считать появление на Дальневосточной окраине империи грамотных и опытных морских офицеров, почти до самого конца XVIII века более или менее успешно служивших в Охотско-Камчатском крае на различных административных должностях. Таким образом в некоторой степени снималась острота кадровой проблемы в регионе, поскольку отсутствие сколь-либо продуманной целенаправленной государственной политики в отношении дальневосточной окраины, в том числе политики кадровой, приводило к тому, что административные должности занимали далеко не самые лучшие представители российского чиновничества и офицерства, люди случайные, нечистые совестью и на руку, малообразованные и исключительно сухопутные. Можно сказать, для исторического развития Охотско-Камчатского края этот факт стал одним из немаловажных «побочных» результатов экспедиции .
Основные результаты экспедиции, определенные академиком Карлом Бэром как «памятник мужества русских», заключались в открытии морских путей и описании северо-западных берегов Америки, Алеутской гряды, Командорских, Курильских, Японских островов. Положенные на карту, русские открытия поставили точку в истории географических мифов, созданных многими поколениями западно-европейских картографов – о землях Иезо, Кампании, Штатов, Хуана да Гама, о таинственной и сказочной Северной Тартарии.
По некоторым данным, картографическое наследство Второй Камчатской экспедиции составляет порядка 100 общих и региональных карт, составленных мореходами, геодезистами, студентами академического отряда . По результатам экспедиции в 1745 был издан «Атлас Российский», опубликованный под именем известного французского картографии и астронома Ж.Н. Делиля, работавшего над ним по заданию Петербургской Академии наук. Это был первый атлас, охватывавший всю территорию России и вошедший в золотой фонд мировой географии. Он состоял из общей карты России и девятнадцать карт более мелких частей страны, покрывающих совместно всю ее территорию. Современники были очень высокого мнения об этом атласе. В него вошли не все данные беринговой экспедиции, поэтому он не претендовал на совершенство, но, тем не менее, был достаточно точным для своего времени… .
Проведение визуальных и инструментальных метеорологических наблюдений стали импульсом для создания на территории России постоянно действующих станций. Были основаны наблюдательные пункты от Волги до Камчатки, документально зафиксированы десятки тысяч сведений метеорологического характера. По данным В.М. Пасецкого, в то же самое время начались наблюдения в Астрахани, Соликамске, Харькове и др. городах по единым правилам и однотипными приборами. Вся эта сеть подчинялась Академии наук, что позволяло обобщать и систематизировать данные по огромным территориям Российской империи. В связи с этим появилась и стала широко обсуждаться идея предсказания погоды. Метеорологические, гидрологические, барометрические обсервации И.Г. Гмелина сохранившиеся в архиве до наших дней, активно используются и в современных историко-климатических исследованиях.
Перу Гмелина принадлежит фундаментальный пятитомный труд «Сибирская флора», состоявший из описаний более чем тысячи растений, положивший начало фитогеографии, а также идея географического районирования Сибири, основанная на особенностях ландшафта, флоры и фауны. Ряд сведений по экономике, археологии, этнографии представлен им в «Путешествии по Сибири» .
Историю Сибири во всех ее многогранных проявлениях изучал Г.Ф. Миллер – по общему признанию «отец сибирской истории». Им были скопированы, собраны, систематизированы огромное количество документальных материалов, устных свидетельств, «расспросных пунктов», «сказок», многие из которых впоследствии погибли в пожарах, наводнениях, от нерадивости чиновников и дошли до нас только в его копиях, хранящихся ныне в фондах Российского государственного архива Древних актов. Лишь малая часть материалов была издана при жизни автора. В основном т.н. «портфели Миллера» разбирались уже в годы советской власти .
С историко-этнографическими исследованиями принято связывать и имя С.П. Крашенинникова. Хотя его «Описание земли Камчатки» носит универсальный и очень разносторонний характер. Этот труд органично сочетает сведения по гражданской истории и этнографии с исследованиями природы, климата, рельефа, животного и растительного мира, метеорологических и сейсмических особенностей самой отдаленной российской территории .
Немало данных о флоре и фауне Алеутских островов и Камчатки оставил потомкам талантливый натуралист Г.В. Стеллер. К сожалению, не все собранные им материалы сохранились до наших дней. Широкие гуманистические взгляды европейски образованного ученого нашли отражение в научных записях и в практической деятельноси - по инициативе Стеллера на Камчатке была организована первая школа .
К XVIII веку ни одно государство не организовывало подобной экспедиции: масштабной по задачам, обширной по территории охвата, представительной по составу ученых, затратной в материальном плане, и значимой для развития мировой науки.
Сноски
Вторая Камчатская экспедиция. Документы. 1730–1733. Ч. 1. – М.: Памятники исторической мысли, 2001. – С. 7.
Крашенинников С.П. Описание земли Камчатки. – М.-Л.: Изд-во Главсевморпути; Изд-во Акад. наук СССР, 1949.
Стеллер Г.В. Дневник плавания с Берингом к берегам Америки. 1741–1742. – М.: Изд-во «ПАN», 1995.
1Рассматриваются и анализируются результаты первых академических научных экспедиций 1768‒1774 гг., положивших начало всестороннему изучению природы Кавказа, включая и его териофауну. Постепенно накапливаемые знания о природе Кавказа впоследствии становились мощным средством подчинения России его природных и социальных ресурсов. Чрезвычайно важными в этом отношении являются начальные этапы проникновения русских ученых-натуралистов и путешественников в изучаемый регион, когда их деятельность была сопряжена с немалыми опасностями. С использованием историко-биологических методов получены научные результаты, свидетельствующие об их весомости, достоверности и полезности для дальнейших исследований. В статье приведены исчерпывающие ссылки на работы других ученых, определяющие место данной статьи среди других работ.
академические экспедиции
териофауна
териологические исследования Кавказа
1. Cuvier G. Historie des sciences naturelles, depuis leur origine jusqua nos jours, chez tous les peoples connus, professee an College de France par George Cuvier, complete, redigee, annotee et publiee par M. Magdeleine de Saint-Agy. – Paris, 1841. – Vol. 3. – 230 p.
2. АРАН, ф. 3, оп. 23, № 6.
3. Вавилов С.И. Академия наук СССР и развитие отечественной науки // Вестник АН СССР. – 1949. – № 2. – С. 40-41.
4. Ефремов Ю.К. Петр Симон Паллас (1741-1811) // Творцы отечественной науки. Географы. – М., 1996. – С. 69-82.
5. Колчинский Э.И., Сытин А.К., Смагина Т.И. Естественная история в России. – СПб., 2004. – 241 с.
6. Цагарели А.А. Грамоты и другие исторические документы XVIII столетия, относящиеся к Грузии. – СПб., 1891. – Т. 1.
7. Шишкин В.С. Академик В.Е. Соколов и история териологии. // Сб. Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН. – М., 2000.
8. Шишкин В.С. Зарождение, развитие и преемственность академической зоологии в России // Зоол. журн. – 1999. – Т. 78, Вып. 12. – С. 1381-1395.
9. Шишкин В.С. История отечественной зоологии // Сб. Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН. – М., 1999.
10. Шишкин В.С. Федор Карлович Лоренц. – М.: Моск. орнитологи Изд. МГУ, 1999. – С. 308‒321.
11. Щербакова А.А. История ботаники в России до 60-х гг. XIX века (додарвиновский период). – Новосибирск, 1979. – 368 с.
Большой вклад в развитие российской биологии, в частности, териологии, внёс русский царь-реформатор Пётр I, интересовавшийся зоологией и собиравший разнообразные коллекции животных. Увлёкшись в юности, особенно во время путешествий по Европе, зоологическими коллекциями, содержавшими, кроме прочих экспонатов, образцы млекопитающих, Пётр I заложил экспедиционные исследования природных ресурсов России ещё до основания Академии наук.
Именно по этой причине многие отрасли биологии начали формироваться в России во времена Петра I, в 1724 году основавшего Академию наук в Санкт-Петербурге, что, по мнению научной общественности, стало поворотным пунктом в развитии многих биологических дисциплин в России, в том числе и териологии. Причём, несмотря на то, что разнообразные сведения о жизни млекопитающих, их промысле и использовании в народном хозяйстве накапливались задолго до создания академии, потребовались значительные преобразования государственного устройства, обеспечившие возникновение особого научного центра .
По мнению Э.И. Колчинского (1999), создание Академии наук в Санкт-Петербурге стало важным элементом коренных преобразований страны, проводимых в начале XVIII в., которые диктовались потребностями роста промышленности, транспорта, торговли, повышения культуры народа, укрепления Российского государства и его внешнеполитических позиций. Потребность в открытии и изучении новых территорий, исследование их природных ресурсов, животного и растительного мира явились прямым следствием возросшего могущества России, прочно ставшей в середине XVIII в. на путь товарного производства.
В XVIII в. о природных богатствах России, в особенности, на северо-востоке и юге, было мало информации, в связи с чем изучение этих богатств было главной задачей русских ученых-натуралистов того времени. Как правило, они, совершая экспедиции, собирали не только зоологические и ботанические коллекции, но и минералы, изучали жизнь народов исследуемых территорий, записывали фольклор. Сформировался тип натуралиста широкого профиля, не только хорошо владеющего материалом биологических наук, но и нередко прекрасно знающего физику, химию, геологию, географию и этнографию. Подобная разносторонность объясняется тем, что объем накопленных человечеством знаний по различным отраслям наук был еще небольшим даже в сравнении со второй полови-
ной XIX в.
Во второй половине XVIII в. биологические дисциплины, и в особенности образование в России, находились под сильным зарубежным влиянием. В академии в составе экспедиционных отрядов, в сфере высшего образования все еще доминировали ученые, приглашаемые из-за рубежа. При этом общеизвестно, что многие из них ревностно служили пригласившей их стране. Российский книжный фонд пополнялся за счет поступления трудов иностранных авторов. И именно эти вышеупомянутые зарубежные, преимущественно немецкие ученые, явились «основателями» российской биологии, своим энтузиазмом буквально «заразившие» молодых россиян, как правило, выходцев из низших слоев, получивших благодаря таланту и непрерывному труду естественно-научное образование и ставших авторами первых на русском языке работ о фауне Российской империи. Уникальность российского опыта заключалась в том, что обучение и выполнение первых научных исследований, как правило, осуществлялось параллельно, что способствовало быстрому росту творческого потенциала первых российских естествоиспытателей.
Общий прогресс в развитии науки оказывал влияние на мировоззрение, на общую культуру, на более совершенное понимание места человека в мире и его взаимоотношения с природным окружением. Идеи всеобщей закономерности, которой подчинены явления природы и общественной жизни на основе приоритетов природы, развивал Ш.Л. де Монтескье. Ж. Бюффон пытался понять законы развития природных процессов, роли человека в культурном преобразовании природы. Значительное влияние на развитие биологии оказали идеи планетарного развития, о причинных связях между явлениями природы, между природой и человеческим обществом И. Канта. Все эти, а также другие события и научные достижения оказывали влияние на развитие биологических дисциплин в России.
Необходимо отметить, что обстановка того времени - непрекращающиеся войны, враждебность местных правителей к России - создавала тяжелые условия для экспедиционной деятельности ученых. Особенно опасной была обстановка на Кавказе, где и после присоединения к России, местные князьки и ханы нередко не складывали оружия. В связи с этим проводившиеся в этих условиях экспедиции требовали от ученых немалого мужества. Приходилось думать о защите от всевозможных нападений, поэтому научные экспедиции нередко сопровождались вооруженным военным кон-
воем . Вступление на престол Екатерины II произошло в тот период времени, когда положение России в Предкавказье и на Северном Кавказе нуждалось в радикальном упрочнении. К моменту начала войны России с Турцией русская сторона была готова включить Кавказ в общий план военных действий против турок с тем, чтобы отвлечь турецкие войска от европейского театра войны. Помимо этого, ставилась задача противодействовать турецкой агитации среди мусульманского населения Предкавказья и Северного Кавказа. С началом войны против Турции совпало известие о том, что Академия наук снарядила на Кавказ две экспедиции под руководством И.А. Гюльденштедта и С.Г. Гмелина .
Характер осуществленных во второй половине XVIII в. географических и биологических открытий и исследований приобретает несколько иную окраску, по сравнению с предыдущими периодами. На первый план выдвигаются задачи более глубокого изучения страны и ее природных ресурсов в связи с их хозяйственным использованием и конкретным раскрытием взаимоотношений между отдельными компонентами природы и их общих связей. Характер маршрутных экспедиций был подчинен именно этим задачам. Появляются зачатки нового типа экспедиций, сочетающие в себе маршрутные исследования со стационарными. Изучение территорий приобретает комплексный характер. Особенно ярко эти тенденции проявились во время так называемых Академических экспедиций 1768‒1774 гг., маршрутами которых были охвачены районы почти всей Европейской России и Кавказа, а также обширные пространства Сибири и проходившие как по малоизученным, недавно присоединенным к России, так и по известным территориям. Особенно ценными с научной точки зрения оказались сведения о природе, естественных богатствах, способах хозяйствования, экономике новоприобретаемых земель различных регионов Кавказа, в то время еще не входивших в состав России.
Программа экспедиций была чрезвычайно обширной, - можно сказать, всеобъемлющей. В частности, участникам Астраханских экспедиций, созданных для изучения природных богатств Юга Российской империи, инструкцией предписывалось изучение края в естественно-историческом отношении, с собиранием коллекций по ботанике, зоологии, минералогии: «...испытатели натуры должны возможное прилагать старание для распространения их наук и для приращения ими натурального кабинета, дабы все достопамятные вещи, которые будут иметь случай видеть, как, например, звери, птицы, рыбы, насекомые, растения и выкапываемые из земли вещи, кои достойны примечания и токмо некоторым местам свойственны, ...кои способно сюда отправить можно, обстоятельно были описаны» . Инструкцией было тщательно предусмотрено ведение путевых дневников, своевременное отправление в Академию рапортов и отчетов, а также говорится о расходовании средств, отпущенных на экспедицию.
Особое значение для науки тогда имели фаунистические исследования на территориях, слабо затронутых человеческой деятельностью. Впоследствии, собранные во время экспедиций материалы позволили лучше понять роль антропогенных факторов в видообразовании и эволюции биосферы . Сделанные учеными описания множества видов животных и растений, а также местностей, урочищ, населенных пунктов, черт хозяйства и быта никогда не потеряют ценности именно в силу своей подробности и достоверности. Это своего рода эталоны для измерения перемен, произошедших за последующие эпохи не только в природе, но и в людях. Словно предвидя это, П.С. Паллас объяснял подробнейшие записи так: «Многие вещи, которые могут теперь показаться незначительными, со временем у наших потомков могут приобрести большое значение» .
Не случайно, в середине XIX в. Ж. Кювье писал, что «эти русские экспедиции принесли намного больше пользы для науки, чем английские и французские» . К их деятельности с полным правом можно отнести слова С.И. Вавилова: «Почти все, что было достигнуто в области науки и образования в России в XVIII в., непосредственно или косвенно, исходило из Петербургской Академии наук» . Таким образом, труды ученых XVIII в. не только положили начало систематическому занятию зоологией, ботаникой, картографией, естественной историей, анатомией, физиологией и эмбриологией, но и в значительной степени предопределили будущее развитие отечественного естествознания.
Путевые заметки участников Академических экспедиций предоставляют обширные материалы для истории изучения природных ресурсов во второй половине XVIII в., в частности, животного мира Предкавказья и Северного Кавказа. Рассмотрение их маршрутных описаний, материалов наблюдений за млекопитающими во время путешествий дает возможность показать некоторые особенности их представлений о териофауне исследуемых местностей Кавказского региона.
Рецензент ‒
Мишвелов Е.Г., д.б.н., профессор, профессор кафедры экологии и природопользования Ставропольского государственного университета, г. Ставрополь.
Работа поступила в редакцию 07.02.2011.
Библиографическая ссылка
Хе В.Х. АКАДЕМИЧЕСКИЕ ЭКСПЕДИЦИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII в. В ЮЖНЫЕ ОБЛАСТИ РОССИИ И НА КАВКАЗ И ИХ ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ РАЗВИТИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ТЕРИОЛОГИИ // Фундаментальные исследования. – 2011. – № 10-1. – С. 190-192;URL: http://fundamental-research.ru/ru/article/view?id=28704 (дата обращения: 26.01.2020). Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»